Ведь этот мир прекрасен! Как тяжело быть из него отозванной, уйти неведомо куда!» И тут я впервые попыталась осмыслить привитые мне представления о небе и аде и отступила растерянная; впервые, оглядевшись кругом, я увидела повсюду зияющую бездну. Хороши и уместны в этом секторе все символы любви и романтики — сердечки, шоколадные конфеты, романтическая музыка, картины с изображением счастливых пар. Послышалось шипение, сквозь которое прорвался голос Рахлина: …атакуют. О том, что нами управляют люди, не имеющие представления, что такое нравственность и что такое экономика, мы уже все поняли. Он остановился у начала ведущей к двери дома «Дочерей и сестер*» дорожки и ошарашенно посмотрел на маску, не веря услышанному.
Он привозил ее на своей "Волге" ко мне на турбазу, а через два часа возвращался назад и забирал. Одна пациентка написал. Так что его дядя очень меня обяжет, если поторопится и упредит его. В шоковом состоянии он, похоже, не осознавал причастности Нормана к тому, что произошло с его старшим напарником, и такая реакция отнюдь не стала для Нормана неожиданностью. Всем это так приелось, что я бросил — и только в конце моей двадцатимесячной «приполярной каторги» (как шутливо выразился один из ботаников) настрочил сплошь выдуманный и очень красочный рапорт; любопытный читатель найдёт его напечатанным в «Annals of Adult Psychophysics» [37] за 1945 или 1946 год, а также в выпуске «Arctic Explorations» [38] , посвящённом нашей экспедиции — которая, замечу в заключение, не имела в действительности никакого отношения к медным залежам на Острове Виктории и тому подобным пустякам, как мне впоследствии удалось узнать от моего благодушного врача, ибо настоящая цель экспедиции была, как говорится, «секретного» порядка, и посему позволю себе только добавить, что в чём бы цель ни была, она была полностью достигнута. Я теперь понимаю.
Большие тени упали на траву: стволы и ветви деревьев темными тенями нависали над ними. Ему пришлось отнести три огромных пластиковых мешка с ненужными бумагами вниз, в подвал, поскольку он не надеялся на добросовестность уборщицы-негритянки, которая работала в полицейском управлении между полуночью и шестью утра в будние дни.
Затем ювелир бросил на нее короткий взгляд — очень короткий, почти незаметный,и все же она успела заметить в его ореховых глазах нечто, что не смогла понять сразу же. Фрок аккуратно снял покрывало и приступил с помощью электронного микрометра к изнурительному процессу измерения костей запястья. Не успели Лира и ее спутники занять места у стены (поскольку сесть уже было некуда), как откуда-то из темноты на подиум шагнули восемь мужчин и застыли каждый перед своим креслом. И поэтому внешне она казалась раздробленной и несвязной. Мы отделались от целой массы никчёмных предметов, которые по традиции некогда предлагались девицам на изучение, не оставляя времени для практических сведений и прикладных искусств, и всех тех сведений, которые им понадобятся, когда они станут устраивать свою жизнь и — как циник мог бы добавить — жизнь мужа. Ну,сказал мистер Рочестер, вопросительно заглядывая мне в лицо,как теперь чувствует себя моя Дженет? Ночь ясна, сэр, и я тоже. – Ничего хуже этого быть не может! Я лучше умру, чем вернусь! Вернуться, чтобы снова зависеть от мужчин? Чтобы выйти замуж и попасть в кабалу? Чтобы снова видеть вокруг эти хмурые лица, этих неизлечимых зануд, готовых осудить все, что ни делается, точно так же, как четыреста лет назад? – Мы просто не можем вернуться,сказала она.
На корме сидел Арагорн, прямой и гордый, он уверенными ударами весла направлял лодку, капюшон его был отброшен, темные волосы развевались на ветру, глаза блестели: король возвращался из изгнания в свои земли. Он не любит эльфов и гномов, и вот снег должен был помешать нашему спасению. И чем дольше оно существует, по сравнению с телом, тем оно реальнее.
http://ethan-mariano.blogspot.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий